Почему татары в эмиграции пассивны

Почему татары в эмиграции пассивны

На прошлой неделе российские власти практически одновременно приняли два важных решения, которые касаются татар и Татарстана. Верховный суд Татарстана признал Всетатарский общественный центр (ВТОЦ) экстремистской организацией, а глава Актанышского района республики Энгель Фаттахов, экс-член правительства республики, подал в отставку после того, что в районе второй раз осквернили могилу православного. Колумнист Руслан Айсин усмотрел в этом двойной удар по татарам. Однако за этим не последовала громкая реакция ни татар республики, ни татар России, и даже проживающие в других странах татары фактически проигнорировали произошедшее. Как выглядит активизм вне России второго по величине народа этой страны на фоне остальных российских этнических групп — в материале "Idel.Реалии".

ПРОБЛЕМУ ПОКА ТОЛЬКО ЗАМЕЧАЮТ
После принятых в России решений лидер признанной "экстремистской" старейшей татарской организации ВТОЦ Фарит Закиев рассказал, что организация продолжит свою деятельность "на международном уровне". Ранее Закиев покинул Россию.

"Наша главная задача — собрать комитет из представителей национальных общественных движений татар, башкир, калмыков, чувашей, других народов и определить национальную политику нового федеративного или конфедеративного устройства России после Путина", — заявил он.

Ранее соучредитель общественной платформы "Свободный Идель-Урал" Рафис Кашапов рассказал "Idel.Реалии", что для самоорганизации татар в Европе необходимо единство татар.

"Но пока, к сожалению, одни татары под российскими флагами пляшут, поют русские патриотические песни, а другие под флагами Татарстана хвалят руководство нашей республики", — сетовал он.

На этом фоне деятельность активистов-эмигрантов других российских народов выглядит весьма бойко. Так, башкиры создали в Европе "Башкирский национальный политический центр". Организация уже успела даже обнародовать "Проект государственного устройства Башкортостана", в котором, по словам его авторов, "намечены основные принципы будущей обновленной республики". Лидера организации Руслана Габбасова приглашают на различные форумы представителей российской оппозиции. Но башкиры не одни проявляют активность.

Выходцы из Бурятии основали международный антивоенный фонд "Свободная Бурятия" (Free Buryatia Foundation), который ставит перед собой сразу несколько целей. В их числе — борьба за прекращение войны в Украине, противодействие кремлевской пропаганде и избавление бурят от клейма "главных защитников русского мира". Бурятские акции довольно популярны в информационном пространстве.

МЕЖДУ ПЕРОМ И ПЛАКАТОМ
Недавно журналистка Фарида Курбангалеева подняла тему русификации коренных народов России. Ее колонка о "денацификации" разлетелась по социальным сетям. Публицистка не снижает градус дискуссии и продолжает писать, в том числе на национальные темы. И судя по активной рекции соцсетей, тема получает отклик от жителей самых разных регионов России.

Именно по этой причине "Idel.Реалии" обратились к Курбангалеевой с вопросом о том, не является ли ее частое обращение к национальной теме заявкой на активизм с ее стороны.

— Я пока не планирую заниматься активизмом в этой сфере, потому что я все-таки, в первую очередь, журналист и пока еще хотела бы остаться в журналистике. Более того я всеядный журналист и мне интересна не только национальная тематика, за что, кстати, мне иногда уже прилетает от татар, потому что они почему-то считают, раз я подняла этот флаг, я должна только его дальше нести. Меня также интересуют многие другие темы. Например, все, что так или иначе касается войны в Украине. Я бы с удовольствием занималась информационной поддержкой тех татар, которые готовы заниматься активизмом в национальной сфере. Но, с другой стороны, это не исключает того, что в будущем я могу стать также активистом, — отметила она.

Журналистка также, как и Рафис Кашапов, видит, что существует явный дисбаланс между статусом второго крупного народа России и отсутствием татарского активизма из эмиграции, какая прослеживается у упомянутых башкир и бурятов. Курбангалеева не знает, в чем причина пассивности татар в эмиграции.

— У меня нет конкретного ответа на этот вопрос. Честно говоря, меня саму удивляет этот факт, потому что Татарстан лет 20 тому назад был флагманом среди других национальных республик в плане защиты своих интересов, в том числе защиты национальных интересов. Меня даже спрашивают мои знакомые из числа представителей российских народов, которые занимаются активизмом, почему татары никак себя не проявляют. И мне нечего им сказать, потому что я свою позицию четко обозначила, — заявила она.

Публицистка также упомянула, что за то время, как написала свою колонку о "денацификации", не получила ни одного предложения от татар.

— Никто не обратился с разговором о том, давай создадим какую-то партию, грубо говоря. Ну самой мне тоже странно ходить и себя предлагать, потому что я не знаю, что у людей в головах, может быть это вообще не входит в их планы. Ну и кроме того, у меня есть моя основная журналистская работа. Возможно, со времен реального суверенитета татары что-то подрастеряли у себя в головах, стали более пассивными, послушными, дисциплинированными в не очень хорошем смысле этого слова, — подытожила она.

ГОЛОС ИЗ КАНАДЫ
"Idel.Реалии" с тем же вопросом обратились и к члену татарской диаспоры, экперт в IT сфере в Канаде Марату Салахутдинову.

— По поводу татарской молодежи в эмиграции и формирования политически активной структуры, я думаю, большинство эмигрантов — не политические деятели, т.е. они могут выразить свое мнение против войны, на те или иные острые вопросы, но у них нет желания/цели объединяться в политическую структуру, — считает он.

Салахутдинов не представляет, как какая-то политическая структура зарубежом может влиять на повестку внутри страны.

— Если есть желание что-то менять в стране, нужно оставаться там и пытаться что-то делать внутри. Однозначно есть и те, которые, даже находясь в эмиграции, боятся высказать свое мнение, поскольку это может осложнить жизнь их родственникам в России и их поездки домой, — объяснил активист.

Член татарской диаспоры Канады предлагает обратиться к тому, как работает Татарстан с молодежью, чтобы ответить на поставленный вопрос.

— Мне кажется, власти Республики Татарстан в свое время поняли, что молодежь нужно занимать и предоставлять возможность заниматься общественной и политической деятельностью в определенных ограниченных рамках и многие молодые политики пытаются расти в рамках предоставленных возможностей, — отметил он.

Татарстанские власти, добавляет Салахутдинов, давно "оседлали" татарскую активность.

— Я думаю, власти в Татарстане (может, и во всей России) поняли, что любую молодежную активность нужно "оседлать" и интегрировать во власть, тем самым они получают больше контроля. Я это помню четко по профсоюзу студентов в Казанского госуниверситета, когда профком был независимый и активный и смог "выбить" дешевую оплату за проживание в общежитии согласно законам и нормам тех лет. Но потом руководство университета интегрировали профком в один из департаментов университета и после этого не было какой-то большой активности в университетской жизни. Ну а всех остальных активистов силовые структуры попытались вытеснить и "маргинализировать", — вспоминает он.

Салахутдинов полагает, что влиять на ситуацию из эмиграции вряд ли можно.

— Мне лично кажется, что в нынешних российских реалиях возможность что-то сделать внутри государства гораздо выше, чем вопреки. Другое дело, если бы Россия была демократической страной со всеми ее атрибутами, тогда активность как внутри государства, так и вопреки была бы возможна, — рассказывает он.

ВИДЕНИЕ ЭКСПЕРТА НА ПРИМЕРЕ ФИНСКИХ ТАТАР
В поисках ответа на вопрос о пассивности татар вне России "Idel.Реалии" обратились к эксперту в Швеции. Сабира Сталберг исследовала татарские диаспоры в Европе и Австралии. Она известна не только тем, что является академическим исследователем, ее также знают как автора популярной литературы по теме многоязычия.

— "Старые" мигранты в Финляндии, чьи предки переселились более ста лет назад, были политически активны в отношении процессов в регионе Идель-Урал в начале 20 века. Среди прочего, они помогли бежать из Советского Союза многим политикам Идель-Урала до 1930-х годов. Этих политиков и интеллектуалов часто контрабандой вывозили через Финляндию в другие страны, — отмечает она.

Сталберг считает, что в силу репрессий периода сталинизма связь между финскими татарами и их соплеменниками в Поволжье была потеряна.

— Хотя в 1990-х годах общение между татарами двух стран и восстановлено, но это взаимодействие было уже ограниченным и отличалось от той, которая была раньше, — утверждает Сталберг.

Объясняя причины пассивности татар старой эмиграции, эксперт обращает внимание и на политику Финляндии.

— В Финляндии также в 1930-е годы были репрессии против лиц, принадлежащих к меньшинствам. Сотни тысяч шведских имен были изменены на финские. Пострадали и татары — в том числе дом и фабрика моего деда были сожжены националистами. Были и разногласия между татарскими политическими фракциями в 1930-е годы — одни обвиняли других в том, что те на самом деле большевики, а другие хотели, чтобы татар называли турками, — делится она.

Сталберг также говорит о том, что в среде татар были и советские агенты татарской национальности, которые пытались создать разногласия среди татар Финляндии и шпионили за членами диаспоры.

— Этот травматичный исторический период и Вторая мировая война, когда татары из одних и тех же деревень сражались друг с другом на обеих сторонах, создали ситуацию игнорирования татар Финляндии и вообще татарский вопрос. Например, до 1990-х годов в газетах появлялось мало статей о татарах. Быть аполитичным стало стратегией выживания, и все татары в Финляндии научились держаться подальше от политики, — отмечает эксперт.

По словам Сталберг, упомянутые два аспекта продолжают влиять на отношение финских татар к политике.
https://www.idelreal.org/a/31890786.html